Тайная вечеря
Посвящается моей маме Бобылевой Раисе Никитичне
Интересно устроен человек. Я решил написать продолжение одного рассказа спустя 20 лет. А получилось совершенно другое произведение. Мне и самому стало интересно, чем окончится эта история. Но меня попросил мой читатель, и, поддавшись уговорам, я решил взяться за перо, закончив повисшее в воздухе на 20 лет повествование. Дорогой читатель, я не знаю, чем всё это кончится. Хотя… Хотя я знаю и поэтому хочу поделиться с вами этой историей.
Если вы думаете, что главная идея повести — это детектив, то вы глубоко заблуждаетесь.
В городе N был небольшой, но симпатичный ресторанчик. Над входом в этот ресторан висела репродукция фрески Великого Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», и назывался этот ресторанчик так же. Забегая вперёд, дорогой читатель, скажу по секрету, что эта репродукция внесёт в жизнь нашего главного героя изменения, о которых он и не помышлял…
За столиком сидели сам Илья и его друг детства Витя Широких. Виктор пытался направить своего друга на путь истинный.
— Послушай, Илюш, вот ты утверждаешь, что Бога нет…
— Конечно, нет, — парировал Илья. — Витюш, религия была придумана для того, чтобы держать народ в узде. В Древнем Египте был бог Ра, которому поклонялись миллионы египтян. У древних римлян была херова туча богов. И, на мой взгляд, самым лучшим среди них был Бахус — бог виноделия. Кто такой Христос? Вот скажи мне, Витюша… Если бы его не было, то его следовало бы придумать.
— Илья, ты говоришь чушь, — запротестовал Виктор. — Ты не прав, старик!
— Нет, я прав, — запротестовал Илья и налил две рюмки. — Витюха, я тебя не видел много лет: давай, Витюша, выпьем! За встречу!
Друзья подняли рюмки и опрокинули в себя жидкость, которая на Руси зовётся водкой.
Рядом с ними за одним столиком сидела компания каких-то клерков. Судя по всему, у них был корпоратив. В центре возвышался молодой мужчина, перед которым, склонившись, что-то записывал официант. Остальные же тихонько беседовали между собой.
От нечего делать Илья всех пересчитал: тринадцать. «Хм, — подумал он. — Не люблю я это число». Он не был суеверен, но число 13 не сулило ничего хорошего. Он посмотрел на лица сидевших за столом. Лица как лица. Кто-то с бородой, кто-то — без; был среди прочих и очень симпатичный юноша, сидевший практически в центре стола. «Такой, наверное, девкам нравится», — подумал Илья.
— Витюха, что-то мне, братан, по нужде захотелось. Пойду-ка я схожу кое-куда.
— Ну, сходи, — ответил Виктор.
Илья поднялся и направился к туалету. Проходя мимо компании, он случайно заметил среди этих клерков старого своего приятеля по институту, Колю Лобанюка. Коля говорил с мягким южным говором. Это был очень добрый, немного хитроватый украинец. Заходя в группу, он пел какую-нибудь украинскую песню. Про себя все звали его Коля Хохол. Илья сам любил украинские песни за их мелодичность, за мягкость исполнения; его любимой песней была «Ридна маты моя».
Коля приподнялся и с улыбкой кинулся к Илье.
— Илюха, братан, сколько лет, сколько зим! Ты как? Где ты?
Илья заулыбался, обнял Колю.
— Да всё в порядке, старик, сейчас сгоняю в туалет и расскажу.
Дорогой читатель, в нашей жизни бывают какие-то мимолётные события, которые переворачивают всё на 180 градусов. Вы даже не можете представить, какую роль сыграет в жизни Ильи эта мимолётная встреча с Колей Хохлом.
Илья зашёл в туалет. Возле умывальника какой-то мужчина тщательно мыл руки. Илья проскочил мимо него, забравшись, как воробей на веточку, на унитаз, подумал при этом: «Интересно, для кого пишут в туалете объявление “С ногами на унитаз не залазить”?»
В этот момент кто-то зашёл в туалет, и Илья стал невольным свидетелем диалога вновь прибывшего и человека, который мыл руки.
— Ну, здравствуй, Вова.
— Здравствуй, Серый.
— Что ж ты, Вова, брюлик наш заныкал и отдавать не хочешь? Нехорошо, Вова. Братва волнуется, с ног сбилась, а ты вот где ручки моешь. Небось, мылом душистым?
— А не твоё дело, Серый, каким мылом я руки свои мою.
Во время разговора он стоял спиной к Серому и пытался потихоньку вытащить пистолет. Серый опередил его и направил ствол ему в спину.
Вова, не поворачиваясь, достал из кармана маленький чёрный бархатный мешочек с вышитыми буквами «ВБ» и протянул левой рукой мешочек Серому, а сам правой рукой вытащил пистолет и, не оборачиваясь, через пиджак выстрелил. Серый дернулся, от этого палец невольно надавил на курок его пистолета, и пуля, как в ти́ре, вошла в сердце Вовы. Оба рухнули на пол. Между ними валялся чёрный бархатный мешочек.
Он тихонько раскрыл дверь и посмотрел на мешочек. Любопытство победило страх. В доли секунды он схватил мешочек, чуть не наступил на Серого и выскочил из туалета.
Глава 2
— …Девушка, счёт, — на ходу крикнул Илья.
— Старик, ты что это такой, как в жопу ужаленный? — удивился Виктор.
— Братан, дёргаем отсюда, потом объясню.
Они сорвались с места и быстро покинули ресторан.
Илья поймал такси, сказал таксисту: «Давай, езжай за город». Виктор понял, что дело неладное. Он попытался спросить Илью, но тот только молчал.
— Витя, позже, за городом объясню.
Приехали за город. Илья расплатился с таксистом, отпустил его и вытащил чёрный бархатный мешочек. Он объяснил Виктору, что произошло в туалете, вытряхнул содержимое мешочка на ладонь, и ладонь его осветила радуга. Это был бриллиант, и не просто бриллиант, а большой камень — да нет! — ОГРОМНЫЙ бриллиант, играющий всеми цветами радуги на солнце. И было понятно, что это невероятно дорогой камень!
— Твою мамочку, мать, вот мы вляпались! К бабке не ходи, этот камень будут искать. Валить тебе надо, братан.
— Да сам знаю, — произнёс Илья. — Меня в покое не оставят.
— Слушай, Илюш, у меня кум гуманитарку на Донбасс повезёт. Хочешь, я поговорю с ним. Он тебя с собой возьмёт, а ты там на время затеряешься.
— Поговори, — прохрипел Илья.
— …Аллё, кумэ, здорово. Кум, ты когда гуманитарку повезёшь на Донбасс? Сегодня… Слушай, а ты можешь с собой взять одного моего хорошего знакомого?
На том конце провода:
— Уезжаем через час. Если успеет, то без проблем. Диктую адрес.
Виктор:
— Илюха, вызывай такси. Через час отправление. Подойдёшь к Палычу, скажешь, от меня.
Вызвали такси, Илья прыгнул в него, на ходу крикнул Виктору:
— Витя, если что, то моим передай, что я их любил всех.
На каком-то перекрёстке водитель и Илья стали свидетелями несчастного случая. Из-за поворота выскочила машина, на ходу сбив человека: несчастный пролетел над капотом такси, где сидел Илья, так что он успел увидеть его лицо. В голове промелькнуло: «Это же один из тех клерков, который сидел за столом среди тринадцати посетителей». Водитель такси хотел притормозить, но Илья взмолился:
— Братан, опаздываю, там есть свидетели, а пострадавшему, судя по всему, уже не поможешь. Давай быстрее. Плачу́ вдвойне.
Таксист рванул. Приехали. Илья выскочил из машины, тут же увидев грузовик, в который загружали ящики. Рядом стоял крепкий мужичок, давая указания.
— Здравствуйте, вы Палыч? Я от Вити Широких.
Мужичок смерил Илью взглядом:
— Ныряй в кабину и жди.
Илья открыл дверь в кабину и замер, увидев симпатичную молодую женщину. Она усмехнулась:
— Ну что ж вы остановились, мужчина? Вы с нами? Если с нами, то залезайте.
Илья залез в кабину.
— Как вас зовут? — поинтересовалась дама.
— Илья, а вас?
— Меня — Лена. Вы первый раз гуманитарку везёте? — поинтересовалась она.
— Да, самый что ни на есть первый.
— И не страшно? Там, куда мы едем, только что наши освободили городок, но периодически постреливают, могут прилететь либо дроны, либо снаряды. Вам страшно?
Илья посмотрел на девушку и понял: стыдно говорить, что ему страшно.
— Нет, а вам?
— А мне всегда страшно, но когда ты видишь бабушек и ребятишек, которые выползают из подвалов, нюхая и целуя буханку хлеба, то страх отодвигается в сторону. Но я ужасная трусиха!
Лена вдруг запрокинула голову и рассмеялась. А глаза у неё в тот момент были грустными.
В кабину залез Палыч, кивнул.
— Ну что, познакомились?
Не ожидая ответа, перекрестился.
— С Богом!
И машина тронулась в путь…
Глава 3
А в ресторане был переполох: в туалете лежали два трупа, и вызванные следователи о чём-то расспрашивали официантов и бармена. Они пытались посмотреть записи видеонаблюдения, но вот уже как три дня видеонаблюдение не работало, а вызванный мастер никак не мог прийти и наладить его.
Один следователь был лет сорока пяти, другой — совсем мальчишка. Видать, практикант.
Виталий Николаевич посмотрел на стажёра.
— Игорёк, не тяни кота за бубенчики. Начал говорить, так продолжай.
— Я и продолжаю. Одного сбила машина, один полез на крышу подстраивать антенну, поскользнулся и упал с крыши старой пятиэтажки. Знаете, у них крыши железные.
Виталий Николаевич молча кивнул в ответ.
— А у последнего оторвался тромб. Возле подъезда сидели бабушки. Он с ними поздоровался, внезапно упал и отдал Богу душу. Скорая приехала, но поздно. Тромб оторвался. А ему было только 33 года. Бегал по утрам.
Виталий Николаевич был старым следаком. Он чуйкой почуял, что в городе началось что-то неладное, и ему, как рысаку, придётся носиться по всему городу и расследовать все эти внезапные и странные смерти. Следователь он был отменный. У него, как у гончей, был нюх на неправедных людей, которые мешали обычному народу жить. Он был Следователем с большой буквы. Жена его Наталья ушла с дочкой, и уже более трёх лет Виталий Николаевич приходил в свою холостяцкую квартирку, тоскуя по своей былой жизни.
— Так, — сказал он, обращаясь к стажёру, — собери всю информацию о компании, которая отмечала какой-то корпоратив. Всё и обо всех. Понял?
— Так точно, Виталий Николаевич, — бодро ответил Игорёк.
Игорёк был ещё зелёный, как гусиное говно, практикант. Но он очень мечтал быть похожим на своего наставника. По ночам ему снились погони, перестрелки. Утром он вскакивал и бежал на работу — учиться промыслу сыскаря у своего шефа.
Началась рутинная работа. Складывая всё, что удалось нарыть в этом ресторанчике, Виталий вдруг понял, что тот парень, у которого оторвался тромб, был в компании этих клерков. Другой мужчина, по фамилии Саломатин, который был тоже в этой компании, лежал в холодильнике морга. Его сбила машина. Он посмотрел на фамилию мужчины, который упал с крыши, и сравнив со списком клерков, которые принёс стажёр, тихо произнёс:
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
Фамилия, имя, отчество — всё сходилось. Он пробил, где жил это мужик.
— Та-а-а-ак, — вырвалось из него. — Все они были в этой компании.
В кабинет зашёл Игорёк.
— Шеф, обед кончился, я готов к бою!
— Значится, так, — начал Виталий Николаевич, — давай адреса всех тех, кто был на этом корпоративе и сидел за этим длинным столом. Сколько их было?
— Тринадцать, — ответил Игорёк.
— А почему у тебя только двенадцать человек?
— Видите ли, Виталий Николаевич, я поговорил, — он быстро взглянул на списки и продолжил, — с Манукяном и с Власовым. Они все сказали, что знакомы с этим тринадцатым случайно. Даже не помнят, как его зовут, но все отзываются о нём как об очень необычайном и интересном собеседнике. Познакомились они с ним все случайно.
— Та-а-а-ак, и сколько ему лет?
— Да года 33 будет, — ответил Игорёк.
Глава 4
…В это же время в одном коттедже за городом стоял мужчина и молча смотрел в окно. Сзади него в дверях два крепких молодых человека пытались уловить настроение хозяина. Человек возле окна был, как принято называть в прессе, криминальным авторитетом. Звали его Алексей Львович. Он переваривал доклад молодых людей и обдумывал, какие шаги необходимо предпринять, чтобы найти этот ужасно дорогой камень.
— Стас, ты — старший. Бери с собой Жорика, и как хотите, но принесите мне камень. Хватайте машину и рвите за этим клоуном.
Обращаясь к Стасу, он переспросил:
— Значит, бармен сказал, что этот хлопец выскочил из сортира и рванул из кабака со своим другом?
— Да, Алексей Львович, — отчитался Стас. — Мы навели справки про него и про его друга. Адреса их есть. Хаты обоих пасут. Пока там никто не появлялся.
Алексей Львович улыбнулся и почти ласково произнёс:
— А постарайся, Стасик. Будь добр.
Стас знал, что этак произнесённое «Стасик» ничего хорошего не сулило.
— Да, Алексей Львович. Разрешите идти?
— Идите, сынки. Идите.
Он ещё раз посмотрел в глаза Стаса и Жорика. Так смотрит волк-вожак, вожак по праву. Стас и Жорик рванули по адресам.
Глава 5
Тем временем солнце клонилось к закату. Машина с Палычем, Ильёй и Леной неслась навстречу неизвестному. Любая поездка для нас — это приключение, неизвестность и опасность. И всё — в одном сосуде. Это дорога, здесь всегда нужно держать ухо востро. Остановились буквально на пять минут. Мальчики — налево, девочки — направо. Перекусили и опять в путь. Солнце спряталось где-то в полях.
Илье стало плохо. Буквы стали расплываться. Как так? Его любимая Наташа ушла к другому?
Он лихорадочно набрал телефон тёщи.
— Алё. Светлана Анатольевна, здравствуйте. Вы не знаете, где Наталья?
На том конце ответили:
— Илюша, я была против того, чтобы Наташа ушла к Константину. Но это её выбор, и я ничего не смогла поделать.
— Кто это такой — Константин? — прохрипел Илья.
— Константин Алексеев. Местный олигарх.
Илья молчал. Он знал, кто такой Константин Евгеньевич Алексеев. Это был владелец практически всего городка. Ему принадлежала сеть магазинов и заправочных станций. Полтора года тому назад у него умерла жена. Умерла внезапно. По городу поползли всякие-разные слухи, но когда город увидел лицо Константина Алексеева на похоронах жены, его нескрываемые слёзы, все поняли, что богатые тоже плачут.
Но время идёт; как-то где-то в мэрии Константин Евгеньевич увидел Наталью. Ну и закрутилось. Женщина выбирает более успешного мужчину. И Наталья ушла к «Костику», как она его называла последнее время. А Илья остался один на один с тоской, которая грызла его изнутри, как голодный пёс кость. Кроме всего прочего он сходил с ума по дочери, которую очень сильно любил. Но на место чёрной полосы в его жизни пришла более светлая: он нашёл хорошую работу и с головой окунулся в дела. Приходилось много ездить по командировкам, и это наряду со временем залечивало раны на; но шрамы остались, и когда наступал очередной день рождения дочери, начинали отчаянно ныть.
А тут к твоему плечу прикорнуло женское создание. И это создание мирно спало и посапывало. Илья старался не шевелиться. Ему было хорошо. Просто хорошо оттого, что твоё мужское плечо кому-то нужно.
Палыч взглянул, как Лена устроилась на плече Ильи, и тоже улыбнулся. Предстояла тяжёлая дорога сквозь ночь и неизвестность, но Палычу было уже за 60, и он много чего видал на своём веку. Не раз и не два он должен был погибнуть, но ангел уберёг его. А Палыч давно понял, что давать намного приятнее, чем брать, потому в который раз садился за руль и вёз гуманитарку жителям освобождённых деревень и городов — туда, где из-под обломков, из подвалов вылезали люди и плакали при виде обыкновенного хлеба.
Глава 6
Приехали рано утром. Их уже ждала машина сопровождения. Палыч вышел из машины, поздоровался с военным. Началась обычная рутина: беседовали, потом склонились над картой, и военный что-то рассказывал и пояснял.
Лена проснулась, и они с Ильёй смотрели из машины на Палыча, ждали его, как ждут дети своего родителя.
Палыч приоткрыл кабину, взглянул с улыбкой на Илью с Леной.
— Полчаса на перекусить, умыться и сходить в туалет. Через полчаса трогаемся. Надеть бронежилеты и каски. Я их вам сейчас принесу. В дороге быть начеку. Если скажу выскакивать, выскочили и бегом в посадку, если таковая имеется. Прячьтесь за деревьями: обняли деревце и стоим, молим Бога, чтобы дрон нас не заметил.
Илья только хмыкнул:
— А если я неверующий?
Палыч ухмыльнулся.
— Здесь ты станешь верующим.
Через полчаса, одетые в бронежилеты, все сидели на своих местах. Палыч порылся у себя в портмоне, достал оттуда маленькую иконку и протянул Илье.
— На вот, возьми. Она меня берегла. Тебе нужнее.
Илья положил иконку себе в паспорт, а паспорт сунул в тоненькую книжку стихов Владимира Высоцкого, которую нашёл кем-то забытую на подоконнике; ну а книжицу положил себе в верхний карман.
Палыч вздохнул:
— С Богом!
И машина тронулась за сопровождающим в покоцанном осколками, стареньком внедорожнике.
Ехали час. Дорога становилась всё более убитой. То и дело слышались разрывы снарядов. Один раз грохнуло так близко, что Палыч вновь напомнил:
— Как скажу, сразу выпрыгивайте! Как обезьяны, по-быстрому линяйте в посадку и сидите тихо, как мыши.
Ещё через час подъезжали к городу— вернее, к тому, что от него осталось. В воздухе пахло войной.
Загнали машину под какой-то полуразрушенный навес. Все вышли из машины. Палыч осмотрел всех:
— Головёнками крутите на 360 градусов, как совы. Я теперь для вас и папа, и мама в одном лице. Что скажу, то и делайте. Понятно?
Илья кивнул. Начали разгружать машину. Подтянулась пара военных. Один был из сопровождающих, другой появился ниоткуда, как чёрт из табакерки.
Наступал вечер. Прибежала заплаканная женщина и стала быстро, взахлёб о чём-то просить Палыча. Илья уловил лишь отрывки: «Мама… ради Бога… Ей 80».
Палыч махнул рукой:
— Илья, бегом вон с тем бойцом, помогите этой женщине. Она покажет дорогу.
Оказалось, что у этой женщины больная мама восьмидесяти лет мучилась в подвале. Через несколько минут спустились в подвал, обнаружив там пару старичков да пожилых женщин. Подхватили 80-летнюю Клавдию Дмитриевну с двух сторон и потащили к выходу. Хоть старушка и была не тяжёлая, но к машине Илья пришёл весь мокрый.
Клавдию Дмитриевну усадили в кабину к Палычу, и он лишь сделал отмашку Илье с Леной:
— Вернусь за вами дня через три. Берегите себя, ребятушки!
И машина рванула в темноту.
Глава 7
Илью с Леной разместили в каких-то руинах. Служивый с позывным Боб попросил их не зажигать огонь — есть ещё недобитые нацики, его ребята перехватили по рации украинскую и польскую речь.
Нашли матрас. Улеглись по разным сторонам, но под утро стало холодно, и Лена прижалась к Илье, так что он улыбнулся сквозь сон. Ночью то и дело слышались выстрелы. Илья с непривычки вздрагивал, но усталость дала о себе знать, и он заснул, чувствуя спящую на его плече женщину, сквозь гарь войны ощущая аромат её волос.
Их разбудил Боб. Он был в балаклаве, но по его глазам было видно, что он улыбается от вида прикорнувшей на плече Ильи Лены.
— Так, бойцы невидимого фронта, — бодро начал Боб, — умываемся, завтракаем и — за работу! Сегодня нам нужно хорошенько поработать.
За день несколько раз прилетали дроны. Однажды их даже чуть не убило. Но «чуть» на войне не считается. Илья потихоньку перестал «кланяться» при каждом выстреле. Стал потихоньку привыкать к бронежилету и каске. Боб просил быть крайне осторожными и не наступить на мину-«лепесток».
…Илья с Леной вернулись к навесу с гуманитаркой. Её осталось совсем мало. Илья был доволен выполненной работой. Они сидели на каких-то досках и ели тушёнку из банок, и он вдруг понял, что эти два дня среди разрушенных войной домов, среди несчастных, которым они раздавали еду и воду, среди отдалённых взрывов — эти два дня резко изменили его жизнь. Илья улыбнулся, откинулся на спину, посмотрел на бездонное голубое небо:
— Боже, как же ты прекрасна, жизнь.
И тут же поймал себя на том, что в этой фразе на первом месте стояло слово «Боже».
Лена посмотрела на Илью, увидела его улыбку.
— Ну что, Илюша, теперь ты понял, как жизнь прекрасна?
Илья улыбался всё шире.
— Я давно это понял.
А понял, когда однажды ночью умер: у него остановилось сердце…
…Жена протянула руку к Илье, и её будто током ударило. Она тут же зажгла свет. Илья был холоден, как ледышка. Пульса не было. Она перетянула его на своё нагретое место, стянула ночную рубашку и голая легла на Илью, пытаясь согреть своим телом. Она делала ему массаж сердца, как тигрица, рычала: «Ну, что ж ты! Ну давай, ну давай же, Илюша… Давай, возвращайся». Пот катился с неё ручьём. А Илья с высоты потолка наблюдал за всеми попытками жены запустить его большое, доброе, как у телёнка, сердце. Он ощущал себя сгустком энергии, не телом. Это больше было похоже на шаровую молнию размером с мяч.
Вдруг Илья увидел свою бабушку. Она вышла из ослепительной вспышки света и сказала: «Илюша, пойдём со мной». А ведь её уже не было лет пять. Бабуля была похоронена в маленьком городке Острогожске, что недалеко от Воронежа…Илья посмотрел на жену, которая пыталась вернуть его к жизни, на сына, которому было всего полгодика, и сказал самому себе: «Пора возвращаться».
…Вся взмокшая от пота Наталья заметила, что у Ильи стал появляться пульс, он зашевелил посиневшими губами. Она приложила ухо к самым его губам и услышала: «Коньяк. Коньяк…» Вскочила, сбегала на кухню, достала коньяк и влила в Илью. Через пару минут Илья ожил…
…Лена с неподдельным интересом слушала рассказ Ильи, поинтересовавшись под конец:
— Ты верующий?
Раньше Илья бы, не задумываясь, ответил: нет. Но после всего пережитого за последние дни вздохнул:
— Не знаю. По идее, я был там и должен больше всех верить в Бога. Да, я крещёный, но я не хожу в церковь. Хотя… Хотя было пару случаев… Первый был, когда крестили мою дочь. Я нес её на руках, и все мысли была о том, чтобы всё прошло нормально. Я был напряжён. Но только я вошёл в церковь, меня обуяла необыкновенная радость, а из глаз полились слёзы. Я, взрослый и крепкий мужик, плакал и улыбался! На сердце были необыкновенная лёгкость и радость.
— А второй случай? —с интересом спросила Лена.
— Второй?.. — переспросил Илья. — Однажды я зашёл в маленький продовольственный магазин. Там старушка говорила продавщице: «Дочка, ну отрежь мне четверть буханочки хлебушка». На что продавщица ей отвечала: «Бабушка, нельзя нам по четвертинке продавать хлеб. Возьмите половинку». «Дочка, ну у меня денег только на четвертинку, мне ещё дочке лекарство нужно купить, она у меня болеет», — просила старушка. Я запомнил её юбку. Она была чистая, коричневого цвета. А на коленках на юбке были заплатки. Заплатки из разных тканей. Я бросил продавщице: «Дай бабушке буханку, я заплачу». Бабушка обрадовалась и стала благодарить меня. Я — ей, скороговоркой: «Ладно-ладно, мать, не благодари» …
…Бабушка вышла из магазина, и Илья понял, что должен что-то для неё сделать. Он кинул крупную купюру на прилавок и сказал продавщице: «Ну-ка, красотуля, взвесь-ка мне вон ту, самую толстую колбасу из одного мяса». Схватил колбасу и выскочил, на ходу крикнув продавщице: «Сейчас приду!»
Увидел, как уходила эта старушка. Она шла твёрдым солдатским шагом. Ей ещё нужно было купить лекарство для дочери и сварить ужин. Илья догнал её и сунул колбасу в сумку. Бабушка повернулась, схватила Илью за руку и попыталась поцеловать её. Он выдернул руку и, глядя в землю, побежал назад, слыша вслед: «Храни тебя, Бог, сынок». На него накатились те же чувства, которые он испытал в церкви. Из глаз хлынули слёзы, и необыкновенная радость наполнила сердце. Было полное ощущение, что он накормил свою родную бабулю, которой уже не было десять лет.
Позже он рассказал эту историю своему другу-священнику. На что тот сказал:
— Илья, тебе повезло. Это не ты накормил старушку, а господь Бог. А ты был его рукою.
Илья попробовал было возразить:
— Шура, я ж в церковь не хожу, люблю хорошее вино и красивых женщин.
Отец Александр посмотрел на Илью и сказал:
— Ну и что, что не ходишь. У меня в церковь многие люди приходят. У некоторых в домах в каждой комнате по иконе, а я знаю, что живут они неправильно — не по совести. А у тебя на тот момент душа была чиста, как у ягнёнка. Вот тебя Господь наш милостивый и выбрал своей рукой дающей…
Глава 8
…Лена слушала рассказ Ильи с огромным интересом. А в это время из окна одного разбитого здания за ними наблюдали в хороший, дорогой бинокль. Опустив бинокль, человек достал из кармана фото, ещё раз посмотрел в бинокль и, улыбнувшись, повернулся к своему напарнику:
— Ну что, Жорик, наш клиент на месте. Ночью будем брать.
Стас вспомнил, как в гараже он положил Вите Широких утюг на живот и спросил: где твой друг? И уже через минуту Виктор закричал, где он и куда уехал. «Слаб человек, — подумал Стас. — А долго ли я продержался бы?»
Поздно вечером к Илье и Лене подселили двух волонтёров. Их привёл солдат Боб. Зажгли свечу. Илья посмотрел на этих людей, и что-то в нём перевернулось: он уже где-то видел эти лица. Оба были молодыми людьми лет 30-33. У одного были длинные волнистые волосы и небольшая бородка, лицо восточного типа. Другой был довольно красивым молодым человеком.
Лена пригласила обоих к столу, состоявшему из перевёрнутого ящика, накрытого целлофановой плёнкой. Когда все уселись, Илья припомнил: эти двое были из компании, которая справляла корпоратив в ресторане, где произошло убийство. Тогда оба сидели в самом центре стола. Илья вспомнил красавца, который должен был нравиться бабам, и второго — возвращаясь из туалета, мельком взглянул на него, сидевшего в самом центре стола. Сейчас он улыбнулся Илье и Лене и сказал:
— Давайте знакомиться.
В ответ Лена протянула руку:
— Я — Лена, это Илья. А вас как зовут?
— Меня? — незнакомец сделал паузу. — У меня редкое имя. Оно пришло из Израиля.
Он задумался на секунду и произнёс:
— Меня зовут Иешуа.
Лена улыбнулась:
— Очень приятно; вы позволите мне отойти на отдых? Был ужасно тяжёлый день, просто валюсь с ног.
— Да, конечно, — ответил Иешуа.
Он поднял взгляд и, глядя на Илью, произнёс:
— По-моему, мы с вами знакомы. Я видел, как вы выскочили из туалета и быстро покинули ресторан «Тайная вечерня». Я знаю, что в туалете нашли два трупа, и что это не вы убили их.
В этот момент над Иешуа склонился его знакомый и что-то прошептал ему на ухо. Иешуа продолжил:
— Хорошо, но не отходи далеко от укрытия. Береги себя.
Илья был ошарашен сказанным. Он не знал, что ответить. Иешуа вдруг спросил:
— Илья, а вы верите в Бога? — и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Я думаю, что вы здесь стали ближе к нему.
Илья подумал про себя: «Странно, но я не чувствую страха перед этим человеком, хотя знаком с ним не более пяти минут». Он ощущал в себе спокойствие, как будто он, малыш в далёком детстве, лежит на кровати, а мама, поцеловав, гладит по голове и поёт колыбельную. Глаза его сомкнулись, и он заснул.
Глава 9
…В середине ночи его кто-то грубо разбудил.
— Вставай! Хрена разлёгся? Выходи на улицу.
В темноте Илья заметил каких-то людей. Это были два человека, оба вооружённые автоматами. Один тащил Лену на выход. Илья рванулся было к ней, но получил прикладом по рёбрам.
Всех вывели из укрытия на улицу. Рядом с Ильёй стояли Лена и Иешуа. Отдельно с вооружёнными людьми стоял напарник Иешуа — красивый молодой человек. Один из вооружённых протянул ему пачку денег и сказал:
— Вот тебе твои 30 сребреников, Иуда, и вали отсюда.
Красавчик спрятал деньги, посмотрел на Иешуа. Глаза его забегали. Он нарочито громко произнёс для всех:
— Извините, если что. Ничего личного — бизнес.
Мелкими шагами он стал удаляться. Старший приказал напарнику:
— Жорик, проводи клиента.
Жорик рванул в темноту.
— Стас, нам ещё обратно ехать. Эти деньги нам самим нужны будут.
Стас подошёл к Илье и спокойно спросил:
— Сам отдашь или твою суку мы на лоскуты начнём рвать?
Илья, глядя на ствол автомата, произнёс:
— Сам.
Он полез в карман, достал чёрный бархатный мешочек с буквами «ВБ» и протянул Стасу. Тот, улыбаясь, взял мешочек и достал оттуда алмаз. Улыбнулся, спрятал мешочек к себе в карман и повернулся к напарнику.
— Ну что, Жорик, алмаз у нас. Клиентов можно убрать, а то они могут и военных за нами послать.
Наступила тишина. Илья, Лена и Иешуа стояли и смотрели, как завороженные, на то, как Жорик передёргивает затвор. Лена закрыла глаза. Она услышала, что раздались выстрелы, но продолжала стоять живая. Подумала: может, в неё не попали? Но открыв глаза, увидела, что Илья и Иешуа стоят рядом, а напротив лежат Стас и Жорик. Из темноты вышел солдат в бронежилете, в каске и балаклаве. Он подошёл к Илье, снял каску, потом балаклаву и сказал:
— Ну что, Илюш. Ты — мой должник.
Илья улыбнулся и прохрипел:
— Коля… Лобанюк. Ты как здесь очутился?
— Каком кверху. Контрактник я, Илюха. Услыхал выстрелы, подумал, что нацики, а тут вы.
Он повернулся к Иешуа, успел сказать: «И вы здесь…» Тут раздался свист снаряда, и прогремел взрыв.
Глава 10
Рано утром к месту взрыва подъехала машина. Из неё вышли трое. Все были в бронежилетах. Один — военный, другие — гражданские. Осмотрели место взрыва.
— Виталий Николаевич, — обратился военный к гражданскому. — Ночью мы забрали раненых, а вот этих двоих забирать не стали. Они «двухсотые». Их сегодня заберут. Вы посмотрите здесь. На всё про всё —полчаса. Потом уезжаем.
— Игорёк, ищем чёрный бархатный мешочек. Ищи, как ищут хлеб.
Через полчаса пришёл сопровождающий военный:
— Всё, ребята, время вышло. Пора ехать.
Виталий Николаевич крикнул:
— Игорь, поехали!
Игорь развернулся, и по его сияющему лицу Виталий Николаевич понял: он нашёл. Игорёк шёл и улыбался.
— Ну? — слегка нахмурился Виталий Николаевич.
Игорёк протянул чёрный бархатный мешочек с буквами «ВБ». Он весь сиял, понимая, что сдал экзамен и принят в компанию следователей. Шеф был им очень доволен. Виталий Николаевич взглянул внутрь мешочка, положил в карман и скомандовал:
— По коням.
Машина рванула в противоположную от передовой сторону — к дому.
…Илья очнулся оттого, что во рту было сухо, а сквозь полуприкрытые веки пробивался яркий свет. Возвращаясь в сознание, он успел заметить, что лежит на кровати, а рядом — капельница. В дверях стояли две медсестры, о чём-то перешёптываясь. Илья слышал отрывки их диалога.
— Юль, представляешь, этот в рубашке родился. У него осколок попал в иконку, она была в книжке стихов Высоцкого. Книжку пробил осколок, а иконку не смог. Вот повезло! А второй, думали, что готовый, а он всё же очухался.
Вторая перебила подругу:
— Ань, они девушке должны быть благодарны. Как её зовут?.. Лена, по-моему. Ей меньше всего досталось. Она их и спасла. Шум подняла, солдаты их и эвакуировали.
Когда медсёстры ушли, Илья присел на кровати. Голова подло кружилась. Немного привыкнув, он встал и осторожно вышел в коридор. В конце коридора было большое окно, откуда падал свет. Навстречу Илье кто-то шёл. Незнакомец подошёл и улыбнулся. Илья тут же его узнал:
— Иешуа, ты жив? Иешуа улыбнулся.
— Да, Илюша, я жив. И чудо, что ты остался жив. Ну так что, Илюша, дороже для тебя: алмаз или жизнь, дарованная Богом?
— Конечно, жизнь, — ответил Илья.
— Так всё-таки ты веришь в Бога?
Илья, не задумываясь, ответил:
— Верю, и вера моя крепка.
— Вы Лена?
— Да, — от неожиданности девушка вскочила.
— Так бегите наверх! Ваш Илья ожил.
…Девушка бежала наверх — к человеку, который в последнюю секунду прикрыл её от взрыва. Это был её Илья.
Апрель 2024, Старый Оскол, Россия