Ещё не дописал. Писать надо, когда уже не можешь не писать. А у меня на пол-дороге застопорилось.

Ждёмс, когда Муза припрётся.

Легкая рука

Предисловие

Так приятно осознавать себя Писателем! Вроде написал с десяток вещей, вроде немного, но ты их выстрадал своей жизнью, далеко не сахаром, я вам скажу. И тебе звонят какие-то люди и спрашивают – А нет ли у вас новых произведений, Валерий Иванович. А ты и отвечаешь, что пока нет. Читатель – не дурак, Читатель тонко чувствует, что ты перестал стараться и что Муза, мать её, перестала к тебе заглядывать на коньячок и ты стал обыкновенным писакой, который пишет только для того, чтобы испачкать бумагу и не более. А хочется любви большой и чистой. Чтобы Читатель с первых твоих строк ждал встречи с твоим произведением, как ждёт первого поцелую девочка. Чтобы ты отправил очередную главу своему Читателю, а он в ответ – А что дальше? Пиши Писатель, пиши. И ты пишешь, потому что тебе через плечо заглядывает дама с красивым именем Муза и шепчет на ухо, а ты всё это перекладываешь на бумагу и радость и азарт в эти немногие мгновения охватывает тебя, и ты понимаешь, что всё-таки не зря тебя называют Писателем. И от этого радостно становиться на душе, как когда-то в детстве, когда ты получил заслуженную пятёрку и бежал к родителям, чтобы с гордостью показать её. И мама радовалась за тебя и показывала тетрадь отцу, и отец говорил тебе – Ведь можешь же, можешь! А вот только ленишься. Вот и здесь, ты переборол в себе лень и приступил к новой, Бог даст, не последней работе.

Глава первая

У индусов есть поверье, что у каждого человека есть своя карма, по-нашему судьба. И эта карма может сыграть с человеком злую шутку. Карме-то этой всё равно, а вот с человеком может произойти такое, что лучше бы и не было. Однажды один мужчина поздно вечером возвращался с магазина домой. Звали этого мужчину Владимир Иванович и был он уже, как год пенсионером. Жил он один в небольшой комнатушке. Дети его не навещали, потому что характер у Владимира Ивановича был не подарок, и он мог с плеча рубануть правду-матку. А кому эта правда нравиться? Кому хочется знать о себе правду? Вот то-то и оно, что не хотим мы знать правду о самих себе. И то сказать – не чего на зеркало пенять, если у самого морда кривая. Так вот, продолжу. Почти у самого дома Владимир Иванович услышал в спину себе, что кто-то пьяным голосом спросил – Эй, мужик, дай закурить. Он повернулся. Перед ним стояли два пьяных юнца лет по 18. У одного в руках была недопитая бутылка с водкой. – Не курю, и вам не советую, – ответил Владимир Иванович.

– А ты кто такой, чтобы нам советовать? – с назиданием в голосе полез как бык на красную тряпку один из юнцов.

Владимир Иванович по молодости часто дрался и в драке он не чувствовал боли. Боль приходила потом, когда накладывали швы в больнице. Он понял, что эти юные, но уже наглые подонки не отстанут от него. Но так как человек он был не молодой, то он знал, что лучше уйти в сторону. Авось, пуля и пролетит мимо.

– Ребята, повторяю, закурить у меня нет и шли бы вы домой, а то не дай Бог и в полицию в таком виде угодить можно.

– Смотри, Вадик, этот старый козёл полицией решил нас напугать. Старый, ты знаешь кто мой папик? Ему на всё и всех насрать и полиция ему не указ!

Сказав это, он ухватил Владимира Ивановича за грудки и откинув голову назад резким движением головы нанёс ему удар.

От боли в глазах Владимира Ивановича потемнело. Сквозь шум в ушах он услышал смех этих подонков. Он положил сумку с хлебом на землю и сжав кулаки, сказал – Зря это вы ребята так делаете. Ой, зря!

В ночи в руках Владика блесну нож.

– Ну, старый пердун, я тебя сейчас резать на лоскуты буду, – с какой-то злобой, как бешенная собака, прошипел он.

– Саня, не мешай мне, я сам этого старого козла кастрирую.

Владик стал махать ножом, как будто слепой пытался отбиться от своих врагов. Хоть действия его были и неуклюжими не профессиональными, но это был нож. И нож был острым и мог запросто убить или серьёзно поранить Владимира Ивановича.

Владимир Иванович выбил нож и прямым ударом в челюсть отправил юного подонка в накаут.

Тот упал, что-то хрустнуло, возле головы появилась кровь.

– Забирай своего дружка, сказал Владимир Иванович, – и валите с нашего двора. Ясно тебе, гадёныш?

Второй отскочил в сторону и как гиена, подтявкивал в ночи

– Ну всё, дядя, тебе кранты! Мы тебя один хрен завалим. Ходи и оглядывайся.

Владимир Иванович зашёл к себе в квартирку, умылся и поглядел в зеркало. В зеркале отражалось лицо старого воина с распухшим носом.

– Вот сучата, подумал он. Откуда столько злости к человеку? Откуда столько безнаказанности?

Через несколько минут в дверь постучали. Он открыл дверь и увидел, что на пороге стоят несколько полицейских. Один из них был с автоматом на плече. Старший поверну голову в сторону и спросил – Этот? Из-за угла появилась голова одного из подонков. Сейчас он выглядел, как агнец божий. – Да, этот, с дрожью в голосе, ответил он.

– Ваши фамилия имя отчество? – спросил полицейский.

– Косьянов Владимир Иванович. А в чём дело?

Владимир Иванович уже знал, в чём дело, но ему хотелось услышать версию государевых людей.

– Собирайтесь гражданин Косьянов. Вы обвиняетесь в убийстве Ковальского Владислава.

У Владимира Ивановича сдавило сердце. Он только и смог произнести

– Как в убийстве?

Он даже не узнал свой голос – хриплый и с другим незнакомым ему тембром. Как будто вопрошал другой человек, а не он.

Уже на лестнице между этажами один из полицейских шепнул ему – Влип ты здорово, Иваныч. Подонок этот, а мы его хорошо знаем, мажор херов, виском об угол лестницы приложился. Да так, что Богу душу отдал. А папашка его – не последний человек в руководстве нашего большого города. И денег у него, как у дурака фантиков. Так что, как-то так, Иваныч, держись и нанимай адвоката. Хотя в этой ситуации папаша тебя постарается упрятать на долго в тюрьму.

Только попав в камеру, человек начинает понимать, что такое свобода. Вдаваться в подробности, что пережил Владимир Иванович после произнесённых слов судьи “Виновен и назначить такой-то срок”, бессмысленно. Чтобы понять это, необходимо испытать на своей шкуре всё это и своими ушами услышать приговор, который относится к тебе. – Беда, только и смог подумать о себе и что ему предстоит, подсудимый Косьянов Владимир Иванович.

И закрутилось колесо правосудия. И поехал осуждённый Косьянов В. И. в места не столь отдалённые по статье 109 УК РФ за непреднамеренное убийство гражданина Ковальского Владислава. И срок вроде небольшой то был. Друзья помогли и адвоката наняли хорошего. Старые друзья. А вот сидел осужденный Косьянов Владимир Иванович в атозаке и печаль разливалась по его сердцу. Как так? Я убил человека. Как? Он знал, что ему придётся доживать свою жизнь (сколько её осталось, только господь и ведал то) с этой болью. В детстве он с двоюродным братом с рогатки стрелял воробьёв. А потом они хвастались друг-перед-другом своими охотничьими победами. А с годами приходила потихоньку боль и жалость к эти птахам.  Дурак был, – думал про себя Владимир Иванович. Драть надо было меня в детстве. Хотя драл отец его, царство ему небесное, достаточно и драл отец его, как понял после Владимир Иванович, за дело. И благодарен он был ему за то, что он стал человеком. Но сейчас в автозаке он с горечью думал о том,  что он убил другого человека. Да, этот человек был подонком, большие деньги развратили его, но Владимир Иванович забрал у этого человека жизнь! Жизнь! Его мать в муках рожала его, кормила, с отцом учили, а он …… Осуждённый Косьянов В.И. с пустотой в глазах и с болью в сердце смотрел в одну точку.

Время на воле и время за колючей проволокой течёт по-разному. Вроде бы часы тикают одинаково, но там…. Там ….. на зоне время как-бы притормаживает для всех. Вот и для заключённого Косьянова Владимира Ивановича время стало идти медленнее.

Глава 300125

Когда его привезли с другими зэками, уже было поздно. Он зашёл в камеру и увидел, что на него смотрят пять пар глаз. В глазах пока не было ненависти и злобы. В глазах у всех читалось – Ты кто, мил человек и кем ты здесь будешь?

– Здравствуйте, – сказал Владимир Иванович. Потом подумал и продолжил – Здорово, мужики.

Из-за стола выскочил, как чёрт из табакерки маленький человек, подскочил к нему и противным голосом сказал – Ты где здесь, мужиков увидел, дядя? Здесь уважаемые люди, а ты их так обзываешь. Нехорошо, дядя, нехорошо. При этих словах он посмотрел на остальных. Остальные с интересом смотрели на это представление.

– Чего молчишь, дядя? – продолжил допрос небольшого роста заключённый.

– Язык проглотил? А?

Задавая свои вопросы, он после каждого вопроса смотрел на остальных заключённых, как бы ища в их глазах поддержку. Звали этого, судя по-всему, шныря, Павликом, но в камере его все звали его Падликом. Кто-то прилепил ему эту кличку и тянулась она за ним по жизни, подтверждая его подлую натуру.

С ехидной улыбочкой, он продолжил – Ты, дядя, видно глухой или говна в рот набравший. Чего молчишь? А? Не уважаешь братву?

При этих словах, он взял за грудки Владимира Ивановича и улыбнулся своей улыбкой, в которой не досчитывалось значительное количество зубов.

Владимир Иванович был старым волком, и он знал, что сейчас для него эта минута будет очень важная. И как он поставит себя, так к нему и будут относиться сокамерники. Он посмотрел на этого нахального человечка и сказал, больше обращаясь к остальным, а не к нему.

– Смотри, у меня в руках уголёк. Я его сейчас положу в твою голову и раздую его до жара, как в печи

При этих словах он стал перекидывать невидимый уголёк с руки на руку, как бы говоря, что уголёк достаточно горяч. Потом он хлопнул по голове собеседника ладошкой и стал дуть ему прямо на макушку.

Падлик упал, схватился за голову и жутко замычал от боли. Все остальные оторопели от этого. Они ждали всего, но только не того, что происходило.

– Под воду его, – крикнул Владимир Иванович. И сам потащил его под струю холодной воды.

Один из сокамерников схватил Владимира Ивановича за горло и произнёс – Ты, что, сука, делаешь. Ну всё, падла, я тебя сейчас за Падлика мочить буду.

– Генчик, стоять, – сказал кто-то уверенным голосом. Судя по-всему, это был старший по камере и этот человек спас Владимира Ивановича от самосуда.

Позвали вертухая. Началась суета. Падлика унесли в больничку. Теперь в глазах остальных читался не только интерес к новому сокамернику, но и страх. Страх перед неизведанным, перед тем, что они увидели несколько минут тому назад. Страх перед человеком, который, не имея при себе не заточки, ни шила, взял и вырубил их сокамерника.

Старший сказал – Вот твоё место, ложись пока.

Он постучал в дверь, на стук пришёл вертухай. Он ему что-то сказал. Тот кивнул головой и ушёл. Через пол-часа после отбоя, дверь в камеру раскрылась, вертухай крикнул – Касьянов, на выход.

Он провёл его по коридорам к какой-то камере. – Лицом к стене., сказал он. Повернулись ключи в замке. – Заходи, сказал он. Владимир Иванович зашёл в камеру. Перед ним за столом сидели три человека. В камере был холодильник и телевизор. Все трое посмотрели на осуждённого Касьянова.

– Проходи, сказал один из них.

Владимир Иванович подошёл к столу. Судя по всему, тот, кто пригласил его, был главным среди них. Главный посмотрел на него. Вроде посмотрел-то просто, но у Владимира Ивановича было ощущение, что он находится на рентгене в больнице и врач видит всё, что находится у него внутри.

Глава 01.2.25

Он сделал глоток чая, помедлил и спросил

– Как зовут?

– Касьянов Владимир Иванович, статья 109 УК РФ за непреднамеренное убийство.

Старший с удивлением посмотрел на Владимира Ивановича? Он хмыкнул и продолжил

– По 109 говоришь? А на вид… Он подумал и продолжил, а на вид тебе на пенсии пчёлами заниматься.

– Ты по что человека нашего обидел? Мне передали, что он лежит в больничке, мычит, ходит только под себя. А?

При этих словах он сморщился и правую руку прижал к желудку. Видно было, что у него что-то болит и болит сильно.

Владимир Иванович неожиданно для себя вдруг сказал – Давайте я вам попробую руками снять боль. Мой отец говорил, что у меня рука легкая. От бабки моей досталась. Бабка моя руками могла лечить

Все трое с интересом посмотрели на Владимира Ивановича, особенно старший. Владимир Иванович давно понял, что главный – это смотрящий по зоне. И что он скажет, так то и будет. Но он так же понял, что сейчас решается его жизнь.

– Главный, чуть помедля, спросил – А ты сможешь?

– Я попробую, ответил Владимир Иванович

Он подошёл к Владимиру Ивановичу и сказал – Ну пробуй.

Сзади него стояли два крепких зека. Ему достаточно было только кивнуть в сторону Владимира Ивановича и они превратили бы его в кусок мяса.

В критические минуты, наш организм делает невозможное. И это невозможное сделали руки Владимира Ивановича.

Глядя в глаза своего пациента, он положил ему осторожно руку в район поджелудочной железы и глядя в глаза старшего, стал просить Бога – Господи, помоги ему, сними боль этому человеку. Самое интересное, что Владимир Иванович был человеком, скажем так, очень плохо верующим в Бога, но тут жизнь наступила ему ногой на кадык и он стал просить Бога, так как понимал, что в данном случае ждать помощи ему неоткуда.

Вдруг из глаз старшего потекли слёзы, и он как ребёнок заулыбался. Всё происходило около двух минут.

Через две минуты Владимир Иванович убрал руку и спросил его, – Ну как? Полегчало?

Секунды, которые были между ответом старшего, показались Владимиру Ивановичу вечностью. Он стоял в напряжении, ожидая приговора. Старший незаметно вытер слёзы и повернувшись к остальным, произнёс

– Ну ты волшебник! Ну ты … он подбирал нужные слова для того, чтобы описать то состояние жизни без боли, которое он позабыл, но так и не подобрав, продолжил – Волшебник, ай волшебник. Потом почему то спросил Владимира Ивановича

– А ты про индейцев фильмы в детстве смотрел?

– Ну смотрел.

Так вот там были Зоркий Сокол, Быстроногий Олень. А ты у нас будешь Легкая Рука.

Он похлопал по плечу Владимира Ивановича и сказал – Ты береги себя, Легкая рука. Ты мне нужен. Он кивнул на стол, на столе лежали таблетки.

– Колёса эти мне уже не помогают, а ты… При этих словах он улыбнулся.

– Накормите его, сказал он своей охране. У Владимира Ивановича отлегло на сердце. Он понял, что смерть в очередной раз махнула над головой своей косой, но он вовремя пригнулся и вот сейчас сидит  за одним  столом с Михалычем, как все его здесь называли и его кормят и улыбаются. Дескать, молодец-огурец. Не угодил в бочку, а лежишь на грядке и радуешься солнышку.

Через несколько минут, один из сокамерников Михалыча подошёл к двери и три раза стукнул. Дверь отворилась. Сам Михалыч подошёл к вертухаю, что-то тихо сказал ему и посмотрев на Владимира Ивановича, сообщил всем приказ

– Пора спать, давай-ка Легкая Рука иди к себе. Когда Владимир Иванович проходил мимо Михалыча, тот ему шепнул – Никого не бойся. Спи спокойно.

Когда его привели в камеру, то вертухай что-то сказал старшему по камере. Тот кивнул головой и с удивлением посмотрел на Владимира Ивановича.

Была поздняя ночь, когда Владимир Иванович провалился в сон. Ему приснилась бабушка. Она ему не снилась уже лет двадцать, а тут на тебе – приснилась. Она ничего не сказала, только улыбнулась и помахала рукой. Последняя мысль, которая пришла в голову осуждённому Касьянову, было простое, но очень важное слово

ЖИВОЙ.

Глава 030225

У осуждённого Касьянова Владимира Ивановича дни потекли, как и у остальных осуждённых. Что-бы не произошло, а каждый за колючей проволокой считает дни, когда распахнуться двери и он окажется на воле.

Владимира Ивановича раз в день приводил вертухай к Михалычу и он снимал боль ему. Новость об этом мгновенно облетела тюрьму. К нему стали с аналогичной просьбой обращаться другие заключённые. Тем более, каждый из них давал Владимиру Ивановичу что-то либо из еды, либо пачку сигарет. Однажды вечером сокамерники сели ужинать и старший по камере улыбаясь, подозвал Владимира Иванович к столу.

– Ну, Иваныч, с днём рождения тебя!

Владимир Иванович уж и забыл, что у него сегодня день рождения. Он их так перестал с годами отмечать. Потому что однажды ему нагадали смерть в 96 лет. Но пообещали очень трудную жизнь. Гадалка так и сказала – Будешь свой крест тащить тяжко. Многие близкие от тебя отвернуться. Но это доля и судьба твоя. Тогда Владимир Иванович на слова эти только улыбнулся и ему слова эти показались пустячными. Но с годами он понял, что гадалка была права и что тяжек путь его жизни и крест его тоже не лёгкий.

Вся камера заулыбалась, старший по камере дал команду и откуда-то на столе оказался настоящий торт.

– Это тебе подгон от самого Михалыча, – произнёс старший. При этих словах вся камера зааплодировала Владимиру Ивановичу.

Ему дали суровую нитку и сказали, – Ну что Иваныч, банкуй.

Владимир Иванович обладал очень хорошим глазомером. Он натянул нитку и как заправский повар разделил торт на несколько частей. Работу свою он выполнил идеально. Ещё в молодости Владимир Иванович (Боже, как давно это было) работал художником на одном из предприятий. И как-то нужно было по диагонали на большом листе ватмана начертить прямую линию. Большую линейку, как назло он не мог найти и решил на глаз провести линию из одного угла в другой. Так вот, линия оказалась нарисованной так, как будто её прочертили по линейке.

Он удивился и рассказал это своему напарнику. Звали этого напарника Борис и был он старшим художником. Борис был ушлый парень и как-то в пятницу в конце рабочего дня он сказал – А не выпить ли нам водочки! Молодой Володя, а тогда он был только Володя, а не Владимир Иванович, согласился, но повис вопрос – А где же мы деньги возьмём?

А было это при коммунистах, когда ещё руководителем страны был Леонид Ильич Брежнев, и в конце пятницы многие задавались себе вопросом – А не выпить ли нам в конце рабочей недели?

Борис спросил Володю – Начертишь по диагонали прямо линию?

-Говно-вопрос, – ответил Володя.

-Лады, Я пошёл к электрикам. Поспорю с ними на бутылку водки.

Через пять минут в их мастерскую ввалилась компания из пяти человек. Один из них, звали его по-моему, Евгений Иванович, был он у них бригадиром, в самом проходе спросил Владимира – Здорово, Вовчик. Борька говорит, что ты можешь прямую линию по диагонали без линейки нарисовать?

-Могу, – ответил он

-Ха. А денежки -то у тебя на Столичную имеются?

– У меня то имеются, А вот у вас то, Евгений Иванович, советские купюру есть для покупки бутылочки горькой? – с наглостью в голосе обратился Володя к бригадиру.

Толпа зашумела от такой наглости.

Володя расстелил новый лист ватмана, достал карандаш, посмотрел на него, затем достал скальпель и стал подтачивать графитовый кончик. Толпа поторапливала его.

Наконец он посмотрел на карандаш и ловким движением фокусника в доли секунды начертил прямую линию из одного угла огромного листка бумаги в другой. Он деловито приложил линейку к нарисованной линии. Все ахнули. Линия была идеальной.

Он и Борис улыбались. Остальные же по очереди подходили к ватману и собственноручно прикладывали линейку к линии. Придраться было не к чему. Технический директор всего этого действия – Борис произнёс – Ну что электрики, будем проставляться или кишка у вас тонка?

Через полчаса молоденький практикант, который только месяц работал в бригаде электриков, притащил бутылку водки и только покачал в знак уважения головой.

Володя разлил водку по стаканам и выдал первый тост – Бориску на царство!

Тост это понравился самому Борису и Владимиру. После работы по старой русской традиции он пошли за второй бутылкой. Этот трюк какое-то время они прокручивали с другими бригадами, но наступило время, когда о способности Володи узнали остальные и перестали спорить с ними. Ручеёк бесплатной водки высох.

Вот и здесь Владимир Иванович идеально разделил торт на части и пригласил всех угощаться. Ему было приятно, что благодаря его уникальным способностям, он может угостить своих сокамерников едой из прошлой жизни.

Глава 04.02.25

Однажды на прогулке к Владимиру Ивановичу подошёл заключённый и сказал, тебя Михалыч кличет. Он оглянулся. Невдалеке стоял Михалыч. Владимир Иванович подошёл к нему. Михалыч кивнул своим здоровикам-сокамерникам и те отошли в сторону.

– Значится так. – начал Михалыч, – Завтра тебе принесут мобильник. В интернете весь день будешь искать книги по гипнозу. Будешь, так сказать, оттачивать мастерство. Я тут с людьми одними перетёр за тебя. Так они говорят, что у тебя помимо руки, доставшейся от твоей бабки, досталась и способность вводить в сон при помощи гипноза, человека. В твоём распоряжении месяц. Учи, так сказать, мат часть, а кроликов, на ком ты будешь оттачивать мастерство гипнотизёра, я тебе подгоню. И предвидя по удивлённым глазам Владимира Ивановича, что тот попытается задавать вопросы, сказал, как отрезал

– Я всё сказал. А теперь иди.

Владимир Иванович был поражён приказом Михалыча. Но он хорошо знал, что его слова – это закон для зоны. И как он скажет, так тому и быть.

Вечером дверь открылась и вертухай позвал Владимира Ивановича. Он передал ему смартфон с зарядным устройством и сказал, что рано утром заберёт его. Всю ночь Владимир Иванович искал литературу по гипнозу. Под утро у него был список книг, которые необходимо было купить. Утром он отдал вертухаю смартфон и листок бумаги со списком книг по гипнозу.

Судя по всему, служба доставки у Михалыча работала быстро и надёжно. Так как на второй день его отправили как бы помогать библиотекарю. Библиотекарем работал Семён Исакович Фельдман, угодивший сюда за какие-то дикие махинации с госзаказами. Поставили его на место библиотекаря потому, что он просто купил себе это место, так как с воли от его имени шёл очень хороший подогрев сидельцам.

Семён Исакович встретил Владимира Ивановича улыбкой и картавя он произнёс – Добро пожаловать, Владимир Иванович в мои пенаты. При этих словах, он махнул рукой, как бы говоря и в тоже время хвастаясь перед собеседником. Дескать посмотри, как мне сидится. Он продолжил. – Тут вам, голубчик Владимир Иванович, книжецы поступили.   Владимир Иванович открыл первую книгу и с удивлением обнаружил на ней печать исправительной колонии №4. Он с удивлением поднял голову в сторону Семёна Исаковича и тут же получил ответ – А как Вы думали, голубчик, всё, как положено. Книжечки ваши и проверили печати поставили, что ничего в них запретного нет. Никто в них не призывает к терроризму или ещё того хуже – громить евреев. При этих словах Семён Исакович весело расхохотался.

– Нус, не буду вам мешать, гоубчик, сказал Семён Исакович, и картаво напевая – Мурка, я твой Мурёночек, удалился куда то в глубь библиотеки.

Владимир Иванович принялся с усердием штудировать книги по гипнозу. Неделя пролетела, как один день. Как всегда вечером его приводили к Михалычу, где его встречали как положено встречать человека, который оказывает помощь смотрящему за зоной. После двух недель усиленной учёбы как-то в столовой к Владимиру Ивановичу подошёл какой-то заключённый. Владимир Иванович видел его как-то раз среди заключённых, но не был знаком. Подойдя к нему, он сказал – Иваныч, кашель меня извёл. Сука, боюсь, что сдохну от него.

-Куришь? – спросил его Владимир Иванович

-Курю, Иваныч. С сызмальства курю, а бросить сил нет.

Тут, на удивление для себя, Владимир Иванович взглянул в глаза этого человека и спокойным, даже очень спокойным голосом сказал ему, – Закрой глаза. Вокруг тебя никого нет, ты слышишь только мой голос. Я досчитаю до трёх, и ты перестанешь курить. Сам дым будет вызывать у тебя приступы рвоты.

– Раз. Пауза. Два. Опять Пауза. Три. Проснулся.

При этих словах глаза заключённого открылись и он с удивлением смотрел на окружающих и Владимира Ивановича.

–  Где я? –  с удивлением спросил он.

– В столовой, сказал Владимир Иванович и продолжил – Тебе пора идти.

Несколько человек, которые наблюдали за всем тем, что делал Владимир Иванович, с удивлением и восхищением в глазах, удалились из столовой.

Вечером, зайдя к Михалычу в камеру, Владимир Иванович увидел улыбку в глазах Михалыча, что было крайней редкостью в стенах колонии. А тут прищуренные его глаза излучали. Да не побоюсь этого слова, излучали радость.

– Ну, что, Иваныч, мне уже доложили. С почином тебя. Там Сеня пол-камеры заблевал, как только другие сидельцы закурили. Просится перевезти его в камеру для некурящих. При этих словах окружение Михалыча засмеялось.

Владимир Иванович понял, что у Михалыча всё под контролем и что под контролем он сам, и пара глаз неустанно следят за ним. И отношение благоприятное к нему, как к человеку, который обладает неординарными способностями, не просто так. Михалыч что-то задумал, где ему- осуждённому Косьянову В.И по статье 109 УК РФ за непреднамеренное убийство гражданина Ковальского Владислава такого то года рождения, уроженца города Москва, предстоит что-то, о чём он ещё и не догадывается. Но Владимир Иванович, по этой редкой улыбке понял, что на него Михалыч имеет далеко идущие планы.

Потом, уже лежа в своей камере на своей кровати, он долго не мог заснуть и всё думал о прошедшем дне и куда вывезет его кривая судьбы, в руках которой он клубок бабушкиной шерсти, с которой играет котёнок. Так и не найдя ответа, Владимир Иванович заснул. Снилось ему детство, как он маленький со своим двоюродным братаном сидят на речке и тягают окуньков. Не уж той речке. Изгадили её люди. Только ручеёк и остался. Но вспоминая детство, Владимир Иванович спал и на лице его была улыбка и слеза катилась по его щеке опытного солдата. Они шли с братом по тропинке и радовались пойманной рыбе.